– Видит бог, я не хотел начинать так, – наконец произнес Петр после затянувшейся паузы с какой-то особенной, звенящей тишиной. – Глупый поступок.

– Но ведь вы ответите на него?

– Отвечу. Я не могу не ответить. В этом расчет моего брата, Людовика, верен. Впрочем, война была действительно неизбежна. Я могу вас просить об одном одолжении?

– Да, конечно, – кивнул посланник. – Все, что в моих силах.

– Рисковать своими людьми и посылать их к османам я не хочу. Вы видите – те ведут себя вызывающе. А вас они трогать не посмеют, опасаясь выступления Иосифа на моей стороне. Вы согласны со мной?

– Конечно, ваше величество.

– Хорошо.

Петр взял чистый лист бумаги, благо что имел привычку максимум переговоров и приемов вести не в тронном зале, а в рабочем кабинете. Окунул перо в чернила и размашисто написал в центре листа: «Иду на вы!»

Ни подписи, ни каких-либо иных слов или пометок он ставить не стал.

Посланник стоял рядом и прекрасно видел, что было написано на листке бумаги. Да, Петр и не скрывал того. Специально. Чтобы они потом не извращались, пытаясь вскрыть печать.

– Вот, – наконец завершил он упаковку послания. – Я прошу вас передать это письмо султану.

– Это начало войны? – спросила Анна.

– Да.

– А что ты такое странное написал?

– В стародавние времена князь Киевский Святослав, выступая войной на врагов своих, всегда отправлял наперед такое послание.

– Тебе не кажется, что это слишком кратко? – повела она бровью. – Хотя бы унизил как или пообещал что-нибудь оторвать за ту выходку.

– Зачем? – улыбнулся Петр. – Обещанного три года ждут. Это слишком долго.

Глава 2

15 мая 1713 года. Босфор

После того как на быстроходной лоханке принесся наблюдатель, эскадра коалиции стала сниматься с якорей и выдвигаться колонной в сторону Черного моря. Идти против течения Босфора было непросто. Поэтому линейные корабли первого и второго ранга двигались очень медленно. Пятьдесят две штуки! Огромная сила по тем временам! Все, что Людовик XIV смог собрать в Западной Европе, плюс купленные у англичан после их разгрома Шотландией.

Луи-Александр де Бурбон, граф Тулузский, разгромивший англо-голландский флот в войне за Испанское наследство, стоял на квартердеке своего флагмана и напряженно вглядывался вдаль.

– Что это за дымы? – указал он на столбы черного, угольного дыма, поднимающегося где-то там, впереди.

– Не могу знать, – ответил командир корабля.

– Так запросите авангард! Черт подери! Мне вас учить надо?

– Никак нет, ваше сиятельство, – напрягся капитан первого ранга и развил бурную деятельность.

Впрочем, ничего внятно флажками им передать не могли, кроме того, что приближаются корабли противника. Поэтому, когда флагман пропустил по траверзу крепость Йорос, именуемую также генуэзской, перед ним открылась довольно необычная картина. Вдалеке, еще в море за пределами пролива, шел отряд из двух очень крупных кораблей. Каждый был вдвое, а то и втрое крупнее любого из мателотов флота коалиции. Длинные мачты с четырьмя ярусами парусов, которые… да, которые были убраны. Но Луи-Александр мог поклясться – корабли имели ход! Как?! Как это было возможно?! Правда, по центру у обоих располагались две высокие трубы, из которых и валил дым одним сплошным потоком. Так, словно внутри у них были маленькие вулканы, готовые к извержению.

– Вы что-нибудь понимаете? – озадаченно поинтересовался граф у командира корабля.

– Какие-то порождения бездны… – тихо прошептал тот, покачав головой, и зашептал молитву, время от времени крестясь. Его примеру последовали очень многие из числа тех, что наблюдали русские броненосцы.

А тем временем между авангардом и этими необычными судами дистанция сократилась до сорока кабельтовых [7] . Мористее держались четыре шхуны типа «Москва». Быстрые, маневренные, очень опасные. Но их боезапаса было явно недостаточно для уничтожения столь значительных сил. На что и был расчет Людовика XIV, который надеялся русских просто задавить массой. И в руководстве флота это прекрасно понимали. Другой вопрос, что батарейные броненосцы типа «Орел» выглядели темными лошадками – руководство флота коалиции просто не понимало, чего от них ожидать. Точнее, не все броненосцы данного типа, а только два из них: сам «Орел» и его систершип «Победа».

– Ваше сиятельство, – оторвал графа от размышлений командир корабля, – авангард запрашивает ваши распоряжения.

– Пусть атакует, – отмахнулся командующий соединенным флотом, не отрываясь от подзорной трубы.

После чего группа из пяти наиболее быстроходных линейных кораблей 2-го ранга стала медленно, но уверенно сваливаться к батарейным броненосцам. Держа кильватер. Плавные сходящиеся линии курсов должны были пересечься на дистанции, наиболее комфортной для огня гладкоствольных пушек – один кабельтов. То есть меньше двухсот метров. Ибо выстрелы на большую дистанцию уже имели слишком серьезное возвышение траектории, что затрудняло ведение достаточно точного огня. Плюс ощутимое рассеивание. Да и действие ядра оказывалось ослабленным из-за отвратительной баллистики оного. А потому крепкие борта могучих боевых кораблей первого и второго рангов могли устоять под их натиском, в то время как броненосцы были вооружены нарезными пушками калибром пятнадцать сантиметров. Причем пушек, заряжаемых с казны, а не с дула. Конечно, длина ствола была всего двадцать один калибр – по современной классификации пушка-гаубица. Но для предстоящих дел и этого было более чем достаточно. Их сорокакилограммовые стальные снаряды с ударным взрывателем, начиненные пятью килограммами изумрудного пороха, обладали подавляющим могуществом. Не в пример большим, чем у монолитного чугунного ядра, которым могли бить линейные корабли коалиции из своих 36-фунтовых пушек. Слон и моська оказались на ринге друг против друга.

И вот момент истины настал.

Головной линейный корабль авангарда окутался дымами, дав бортовой залп по первому броненосцу. Красиво так. По батарейным палубам один за другим пробегали раскаты выстрелов. Пышно. Эффектно. Казалось, что этим все и кончилось. Ибо ничто не устоит перед такой мощью – тридцать семь пушек калибром от двенадцати до тридцати шести фунтов! Но именно в этот момент случилось чудо в представлении аборигенов. Все, наблюдающие этот залп в подзорные трубы, могли поклясться, что видели, как чугунные пушечные ядра отскакивали от борта русского корабля, словно каучуковые мячики!

А потом дал залп «Орел». Всего восемь пушек. Ничего впечатляющего. Даже дыма практически никакого из-за применения изумрудного пороха. Но это только при выстреле. А вот от попаданий – полностью зеркальная картина. Из восьми снарядов в высокий надводный борт деревянного линейного корабля вошли все восемь. Промахнуться с такой дистанции с едва ползущего по меркам даже начала XX века броненосца, да еще из нарезного оружия, по такой лакомой цели было чрезвычайно сложно. Тем более что и качки особой не было. Едва заметная волна.

Луи-Александр даже перекрестился при виде этого кошмара. И не только он.

Восемь взрывов, практически слившихся в один, разнесли надводную часть корабля в щепки, оставив лишь пылающий остов, который явственно стал крениться на левый борт. Тот самый, который был ближе всего к броненосцам. Его явно разворотило взрывами до самой ватерлинии и ниже.

– Они попали в крюйт-камеру? – осипшим голосом поинтересовался командир корабля.

– Надеюсь, – тихо произнес граф, сглотнув подступивший к горлу комок и промокнув холодный пот, выступивший у него на лбу.

Но чудес не бывает.

Второй мателот успел миновать «Орла», одарив его градом снарядов, и попал под залп «Победы», также его буквально распыливший. А спустя несколько секунд окутался жидкими дымами и «Орел», завершивший перезарядку. Как следствие – третий мателот авангарда развалило на запчасти.